Интересное о вине…
Игорь Сердюк
Конфуз сомелье
Когда лет пять назад великий энтузиаст французской винной пропаганды Патрик Пажес, проводя один из первых своих мастер-классов в Москве, напрочь перепутал соотношение сортов мерло и каберне-совиньон, я удивился его непосредственности. «Надо же, — едва ли не радуясь, сказал он, — это каберне гораздо больше похоже на мерло, чем многие мерло!» С тех пор примеры досадных или веселых конфузов, связанных со слепыми дегустациями, преследуют меня и моих коллег.
Один из самых очаровательных случаев произошел год назад на полуфинале российского конкурса сомелье. Мы были в жюри, и комиссия была очень представительной. В нее входили: обладатель высшего винного экспертного титула Master of Wine Николае Белфрэдж (автор нескольких книг об Италии), один из пионеров российского винного импорта Анатолий Корнеев (автор пока одной книги об Италии), президент Международной ассоциации сомелье Джузеппе Ваккарини (сам по себе итальянец), генеральный секретарь Российской ассоциации вина и высокой кухни Леонид Гелибтерман и ваш покорный слуга (двое последних — не итальянцы). По условиям конкурса жюри должно пробовать образцы, предложенные конкурсантам также вслепую, — и жюри попробовало. В течение минут десяти мы обсуждали достоинства этого, как все решили, довольно приличного бургундского пино нуар, пока наконец не выяснилось, что это итальянское неббиоло из Пьемонта. Разоблачение этикетки имело эффект приблизительно такой же, как последняя сцена из гоголевского «Ревизора». Немая композиция суперэкспертов продлилась около минуты, после чего Master of Wine сказал тоном доктора: «Нет в мире двух таких похожих сортов, как пино нуар и неббиоло». Была и в этом заявлении доля правды.
Как правильно дегустировать вино. От внешнего вида ко вкусу…
Прошел год. Идет конкурс сомелье в Петербурге. Состав жюри менее пафосный, но безоговорочно профессиональный. Интересное молодое белое вино с тонким цветочным ароматом и минеральными оттенками во вкусе почти единогласно принимается за луарский совиньон — скорее всего, сансер, — и лишь один питерский дегустатор безнадежно, почти оправдываясь, твердит, что почувствовал здесь сливочный оттенок, вообще-то характерный для шардоне. И именно его слабый голос спасает престиж жюри, которое все же оставило тень сомнения, прежде чем раскрыть этикетку.
А через образец — новая загадка. Почти черное, темно-гранатовое молодое вино с фиолетовым оттенком по краю бокала. В аромате, как говорят, до боли знакомый сливочный оттенок, смешанный с ягодными и пряными тонами. Начали вспоминать, и мириадами теней прошли перед нашим мысленным взором все южные сорта винограда. С юга Франции мы перекочевали через океан, в Австралию, пытаясь там отыскать след Шираз?
«Позвольте, да это же Грузия!» — вдруг сказал чей-то спасительный голос. Взрыв хохота. «До боли знакомое» оказалось воспоминанием о саперави.
Мы часто переоцениваем свое представление о типичности вин — особенно сейчас, когда каждый чего-нибудь стоящий винодел испытывает себя на предмет «креатива». В нашем подходе к вину увы, слишком много суеты и тщеславия, стремления обладать и кому-то что-то доказывать.
Если бы мы были свободны от этого, то радовались бы своим дегустационным ошибкам — как тогда, лет пять назад, радовался Патрик Пажес. Он радовался новому открытию на своем большом винном пути.
Автор — главный редактор газеты «Винная карта» Игорь Сердюк для газеты Ведомости.
